ветвится — разделяется на типы. Каждая ветвь несет более мелкие ветви — классы, в свою очередь разветвляющиеся на отряды, отряды — на семейства, семейства — на роды и виды.

Почему современную систему изображают в виде дерева?

Дерево дает наглядный образ единого происхождения и родства организмов. Показывает, как в процессе эволюции появлялись новые, все более сложные систематические группы животных и растений.

Этот образ складывался веками, неутомимыми поисками фактов, собиранием их и размышлением над ними. Он достался ценой больших трудов, ошибок, разочарований и во времена Линнеуса был еще очень далеким.

В его время ученые искали сходство организмов, а не родство их между собой и своей задачей ставили описание и распределение растений, животных, минералов по группам.

Наиболее выдающиеся научные светила считали ботанику за «часть естествознания, посредством которой удачно и с наименьшим трудом познаются и удерживаются в памяти растения».

Понадобилось больше ста лет для того, чтобы при классификации растений и животных стали учитывать по возможности все их признаки, а сами признаки ставить в связь с происхождением организмов.

Линнеус говорил, что не признаки определяют род, а род определяет признаки. Какой смысл вкладывал он в это выражение? Если принять во внимание его религиозные убеждения, то, очевидно, он думал при этом о плане творца, по которому создана живая природа. Найти естественную систему означало понять и отразить план создателя, проникнуть в божественный замысел, — по тем временам это считали великой задачей.

Очень может быть, Линнеус невольно, силой самих фактов подвигался к догадкам, что классификации должны отражать что-то еще, какую-то связь между организмами. Недаром же он видел высшую цель ботанической науки в создании естественной классификации, хотя стремление его и не увенчалось успехом.

Только через сто с лишним лет Чарлз Дарвин своим учением о происхождении видов раскрыл и доказал, что действительная и единственная причина близкого сходства организмов заключается в кровном их родстве между собой: «…наши классификации предполагают связь более глубокую, чем простое сходство. Я думаю, что это так и есть и что общность происхождения, единственная известная причина близкого сходства организмов, и есть та связь между ними, которая частично раскрывается перед нами при помощи классификаций, подмечающих разные степени изменений».

У растения пол? Неприлично

Действительно, классификация Линнеуса простая и удобная. Неудивительно поэтому, что она так понравилась в Голландии и в скором времени ее признали, как на это и надеялся Линнеус, во многих других странах. Она была изложена им на одной большой странице.

Теперь практически каждый род и вид мог найти себе место. Облегчилось определение и систематическое распределение растений. Конечно, эти достоинства системы очень быстро привлекли многих сторонников и последователей.

Система, предлагаемая Линнеусом, вызвала к себе двойственное отношение. С одной стороны, она несомненно хороша, а с другой — пол у растений… Надо еще подумать и подумать, прежде чем согласиться с этим.

Правда, уже появились работы, описывающие, как происходит оплодотворение у растений, «но чтобы ботаник, и притом такой молодой человек, каким был тогда Линнеус, осмелился со строгой последовательностью различать мужской и женский пол у растений и на этом различии строить новую систему, — это было нечто неслыханное», — так говорится в одной «Истории ботаники».

Конечно, такое новшество должно было вызвать возбуждение в ученых и церковных кругах.

Насколько это было непривычным для XVIII века, говорит такой факт. Спустя даже сто с лишним лет, в 1859 году, один русский профессор, читая публичные лекции по ботанике, на лекции о половом размножении у растений не допустил женщин. Им неприлично слушать такие вещи! Еще полтора десятка лет спустя в лекциях по ботанике на Врачебных женских курсах научный термин «тайнобрачные» исключили из программы как безнравственный!

В Германии также послышались резкие возражения, хотя уже были опубликованы опыты, наблюдения за переносом насекомыми пыльцы с цветка на цветок. Описание того или другого опыта мало кого задевало. Система же Линнеуса — учение, примененное на практике во всех его произведениях, нашедшее последователей, учеников. Это уже другое дело!

Тут «поколеблены» сами устои общества, церкви. Бог создал пол только у животных! Можно ли идти против божественного порядка, как это делает безбожный Линнеус!

Больше всех, пожалуй, доставил огорчений Линнеусу петербургский ученый Иоганн Сигезбек, который с особой яростью восстал против его взглядов. Он пользовался известным влиянием в научных петербургских кругах. Линнеус же очень хотел иметь связи с деятелями Петербургской Академии наук, завязав с ними переписку и обмен растениями и книгами.

Обидно было и то, что незадолго до враждебного выступления Сигезбека Линнеус почтил его в самой высокой степени, в какой это было принято тогда между учеными: он назвал одно сложноцветное растение «сигезбекия восточная».

Рассердившись на Сигезбека, Линнеус отомстил ему очень оригинальным и остроумным образом. В один прекрасный день Сигезбек получил от Линнеуса пакет с семенами и надписью на конверте «Cuculus ingratus», в переводе: «Кукушка неблагодарная». Ученого заинтересовало растение с таким любопытным названием. Семена посеяли, и из них выросла… сигезбекия восточная. Тут уже разобиделся Сигезбек на Линнеуса.

По существу же нападок Сигезбека Линнеус с достоинством ответил, что не будет защищаться.

— Я надеялся, что для чистого все чисто. Я не буду защищаться, а предоставлю дело суду потомства!

И даже несколько лет спустя Линнеус не мог простить своей обиды Сигезбеку. Когда один швед, барон Бьелке, побывавший в Петербурге и познакомившийся с обидчиком, задумал их примирить, Линнеус ответил:

«Напрасно милейший барон собирается заниматься этим делом. Что сделано, того уже не воротишь. Пусть господин барон дружит с Сигезбеком, — писал он русскому ботанику Иоганну Гмелину, путешественнику и исследователю сибирской флоры, — я же лучше буду твоим другом до могилы».

Противники Линнеуса вели с ним не только словесную полемику, но и ставили «эксперимент». Один ученый в Германии вводит пыльцу из тычинок одного растения в стебель другого растения и утверждает, что ему удалось получить таким образом гибрид между ними. Он же заявляет об удачной «прививке» пыльцы к столбику растения: семена якобы получились!

Наконец ему пришла в голову мысль — получить плоды и семена без всякого участия пыльцы. Вместо нее в разные части растения вводились… споры грибов и плаунов. А потом — даже различные вещества, вроде клея, лака, яичного желтка и белка, магнезии и многие другие. И во всех случаях, утверждал этот «экспериментатор», растения давали плоды: нетрудно сказать, — плоды его фантазии! Из них он делал вывод, «опровергающий» Линнеуса: «Семя образуется без участия пыльцы. Пыльца не нужна для его образования».

Даже в начале XIX столетия в науке держалось это мнение.